Призрак кургана - Страница 39

К оглавлению

Мальчик покачал головой – нет, не вспомнил.

– Хочешь, попробуем вспомнить?

Герлоф не без труда встал и притащил второй стул. Утвердил на траве, достал из кармана блокнот и карандаш.

– Садись, – улыбнулся он. – Все нормально?

– Вроде бы да.

– Вот и хорошо… Ты можешь представить себе его физиономию?

Юнас кивнул и опустил глаза.

– А теперь попробуй вспомнить место, где ты его мог видеть. Попробуй вернуться в прошлое.

Юнас наклонил голову еще больше.

– О'кей, – почти прошептал он.

В саду стало совсем тихо. Одинокое жужжание шмеля где-то в кустах только подчеркивало эту неправдоподобную тишину. Лаже птицы замолкли почему-то. Герлоф выждал несколько секунд и мысленно сформулировал вопрос.

– Что ты видишь своим внутренним взором? – спросил он наконец и смутился. Что за чушь… какой еще внутренний взор…

– Лом, – внезапно произнес Юнас громко и четко.

– Когда?

– Не знаю… но лето. Летний вечер.

– Значит, ты стоишь перед каким-то домом. На Эланде?

– Не знаю… Думаю, да.

– А что за дом?

– Большой.

– Сложен из камня, как замок? Или кирпичный?

– Деревянный. Здоровенные доски.

Юнас опять уставился в землю. Как на сеансе гипноза, подумал Герлоф. Но мальчик вовсе не был загипнотизирован, он просто изо всех сил старался сосредоточиться.

Деревянный дом, записал Герлоф в блокнот.

Аопрашиватъ малолетних – очень тонкая штука, сказала Тильда. Надо быть осторожнее. Но это же никакой не допрос, постарался он убедить себя. Так… болтаем немного, опять вспомнились слова Тильды.

– А какого цвета? Лом, я имею в виду?

– Красный.

Большинство деревянных домов красные. И не только на Эланде. Во всей Швеции. Фалунской краски хватает на всех.

Надо попробовать по-другому.

– Значит, он там, в этом доме? В большом красном доме?

Кивок.

– А ты?

– Я тоже… вернее, я туда вхожу.

– Один?

– Нет… с Матсом.

– А кто это?

– Старший брат.

– Входите в дом… и что?

– Поднимаемся по лестнице. Каменной. Лом деревянный, а лестница каменная. Я потому и запомнил.

– А потом в дверь?

Юнас молча кивнул.

– И там этот, с баржи, вас дожидается?

– Да… он там сидит и… да, вроде бы дожидается.

– И что он сказал, когда вас увидел?

– Ничего не сказал. Кивнул, по-моему.

– И что?

– И ничего. Руку мне протянул.

Герлоф задумался. Как это – протянул руку? Незнакомому пацану? С чего бы?

– Почему? Хотел что-то от вас?

– Ну да. Деньги хотел.

– Деньги? Сколько?

– Мате дал ему, сколько у нас было.

Герлоф опять задумался. Но не успел открыть рот, чтобы спросить: «А что вы получили за эти деньги?», как скрипнула калитка.

– Привет, Юнас!

Кристофер.

Юнас поднял голову, и всю его сосредоточенность как ветром сдуло. Помахал приятелю и вскочил, точно ему застали за чем-то постыдным.

– Идти надо, – почти прошептал он.

– Знаю, знаю, – улыбнулся Герлоф. – Спасибо за беседу Мальчики умчались.

Человека в большом красном доме. Из Африки. Герлоф размышлял над этой загадкой весь вечер, но так ни к чему и не пришел.

Стало прохладно, и он пошел в дом. Внуки, как всегда, смотрели какой-то фильм с погонями и взрывами. Почти каждый вечер они смотрели такие фильмы, но, когда Герлоф проходил мимо, вежливо убавляли громкость. Приучил.

Он пожелал им спокойной ночи и прошел в ванную. Сегодня он будет спать дома. Спокойнее.

* * *

Через три часа дети выключили телевизор и постепенно угомонились. Герлофа тоже неодолимо клонило ко сну. Голова его все глубже погружалась в подушку и вдруг он открыл глаза.

Лети каждый вечер смотрят фильм.

Он сел в кровати, открыл блокнот. Прочитал запись беседы с Юнасом и удивленно заморгал. В глубине сознания снялась с якоря и стала медленно всплывать догадка, обрастая по пути ненужными и тут же ускользающими предположениями. Оказывается, засыпающий мозг продолжал раскладывать пасьянс из несвязных воспоминаний и натолкнулся на вполне возможное решение, где умещались и Юнас, и Африка.

Он взял ручку и дрожащей рукой записал в блокноте всего одно слово, чтобы не забыть за ночь.

Потянулся за телефонным справочником. Надо было поговорить со старым знакомым по краеведческому обществу.

Нашел номер и позвонил. Прошло три сигнала.

– Добрый вечер, Бертиль. Герлоф Давидссон.

– А-a, Герлоф. Привет, привет.

– Ты не спал?

– Какого черта, спал. Летом ложусь поздно. Сидели с братом на веранде, болтали, так что…

– Вот и хорошо, – прерывал его Герлоф. – У меня к тебе вопрос… может показаться странным, но мне это важно. Скажи, ты по-прежнему ведешь дела в марнесской усадьбе?

– А куда от них денешься?

– Я ищу одного человека, который у тебя там летом подрабатывал лет пять назад. Продавал билеты. Молодой парень, хотя точный возраст не знаю. Знаю только, что молодой.

– Лет пять назад? Э-э-э… где-то в девяносто четвертом?

– Да-да, где-то так. Был у тебя такой?

Бертиль помолчал.

– Одного помню… да, работал один летом. Пекка. Тогда ему было лет двадцать.

– Пекка?

– Он так себя называл. Петер. Петер Майер. Поработал у нас немного и уволился.

– Куда?

– То одно, то другое. На каком-то траулере работал, в кемпинге, в продуктовой лавке. Он такой… проблемный, как теперь говорят… Скверный характер. С дисциплиной не все в порядке. Ну, ты понимаешь.

– Думаю, да… И еще одно. У тебя нет списка фильмов за тот год? Не помнишь, что вы показывали?

– Лома нет. В конторе.

– А взглянуть можно?

– Почему же нет? Завтра проеду мимо и посмотрю.