Призрак кургана - Страница 27

И что там будет, в этой Новой стране?

Он покорно поднялся за Свеном и повернулся к Швеции спиной.

Герлоф

В понедельник вечером солнце медленно провалилось в тучи. На горизонте стояла сплошная дымная багровая стена, будто на континенте бушевал лесной пожар. Впрочем, Герлоф, старый моряк, знал, что никакой пожар на континенте не бушует. Такой закат – к дождю, к непогоде. Главное – не свистеть, свист привлекает штормы и грозы. Хотя то там, то тут уже безмолвно вспыхивали зарницы, словно демоны грозы договаривались между собой, где начать представление.

Нет, свистеть он не будет. И без свиста шума хватает: в доме дети. Дочери после праздника уехали, а детей оставили. В начале июля приедет Юлия с мужем, у них начинается отпуск, а до этого Герлофу придется играть роль няньки. В такие моменты ему особенно не хватало жены, Эллы, – она управлялась с детьми куда лучше его.

Три мальчика. Старшему, Винсенту, уже девятнадцать, почти взрослый, он, в общем-то, помогал приглядывать за другими – шестнадцать и одиннадцать. Но все равно, у них был такой запас энергии, что Герлоф даже и припомнить не мог, был ли он сам таким же неугомонным. Представить трудно.

Пришли еще какие-то друзья, они затеяли войну, носились вокруг дома с водяными пистолетами, потом сели играть в какие-то телевизионные игры – «Нинтендо», «Супер Марио»… кто их знает, как они там называются.

Или вообще смотрят телевизор. Герлоф к телевизору почти не подходил. Он помнил, как в шестидесятые годы установил первую антенну. Знакомый по евангелической церкви критически осмотрел работу и мрачно изрек: «Ты посадил дьявола на крышу!»

Герлоф молча страдал, но в голове созрел план побега.

– Я нынче переночую в рыбарне, – сообщил он за ужином.

Так раньше и поступали рыбаки, устав от домашних свар. Пойду ночевать в рыбарню, надо снасти проверить или что-то там еще.

– А почему, дедушка?

– Там… темнее. И потише.

Не мог же он соврать, хотя насчет «темнее» было полуправдой. Если не зажигать свет, в доме так же темно, как и в рыбарне.

Винсент кивнул. Уже достаточно взрослый, чтобы понять.

Так что после ужина Герлоф взял пижаму, бутылку с водой и пошел к берегу. Ноги вели себя прилично, кресло-каталку можно оставить дома. К тому же его проводил внук. Опираясь одной рукой на трость, другой – на внука, Герлоф спустился к хижине.

Потянул носом – пахло жареным мясом и дымом. Где-то пируют… Грили расставлены вдоль всего пляжа, хотя наиболее требовательные мясоеды привезли свои.

В траве у дороги лежала пустая банка из-под пива.

Герлоф отодвинул ее палкой:

– Стокгольмцы… свиньи.

– Откуда ты знаешь, дед? Может, кто-то из Смоланда…

Герлоф с трудом нагнулся и поднял банку:

– Можешь бросить в ящик для мусора, Винсент?

– Конечно…

В мусорщики я еще гожусь, подумал Герлоф и усмехнулся.

Проходя мимо старой шлюпки, он обратил внимание, что кто-то с ней возился. Во всяком случае, гниль с бортов была счищена, кое-где рубанком. Должно быть, Ион. Или сын его, Лидере. Ничего удивительного – Ион привык держать слово.

Винсент отпер рыбарню. Лампа под потолком давно перегорела, внутри стоял сумрак, но Герлоф сразу увидел: обе раскладушки застелены. Или он сам их застелил? Он не помнил. Может быть.

– Здесь тебе будет спокойней, дед, – улыбнулся Винсент, снял с керосиновой лампы стеклянный абажур, поджег фитиль, подкрутил регулятор и поставил красивый стеклянный сосуд на место, тщательно закрепив его в кольце пружинистых лапок.

– Будем надеяться.

Винсент ушел. Герлоф не стал запирать дверь. Осмотрелся. Всё, как всегда, – раскладушки, сети, маленький столик. Сколько раз они с Ионом ночевали здесь, чтобы встать на рассвете и проверить сети… Сейчас он не собирался вставать так рано. До семи можно поспать, а то и подольше. Надо выспаться.

Он вышел на берег и постоял, наслаждаясь свежим морским воздухом. Вдохнул – выдохнул. Еще раз. Вечером воздух еще лучше. Тишина, какая бывает только в такие ласковые летние вечера.

И он сам посреди этой тишины.

Прислушался. С юга доносился какой-то звук. Еле-еле слышный, если бы не слуховой аппарат, он бы ни за что не услышал. Герлоф даже не сразу понял, что это. Потом сообразил: работающий на холостом ходу дизельный мотор. Судя по низкому регистру, довольно большой.

Корабль? Может быть… Где-то за мысом, потому что на воде пусто. Ни кораблей, ни лодок. Ничего.

Он зашел в рыбарню, запер за собой дверь и включил старенький радиоприемник.

Ночью на Эланде и Готланде пасмурно и безветренно, на рассвете кое-где могут пройти дожди.

Грозы, судя по всему, остались на континенте. А в четверг опять солнце.

Он разделся, облачился в пижаму и вынул из ушей аппарат. Еще две маленькие штучки, за которыми надо следить, – не дай бог, потеряешь. Было бы жаль, потому что аппарат начинал ему нравиться.

Последний раз посмотрел на медленно темнеющий залив. На горизонте под сплошным сизым покровом пробилась полоска багряно-алого света.

Темная, как кровь, подумал он. Нельзя сказать, что из-за этого мрачного сравнения его охватили недобрые предчувствия. Он видел такой закат сотни раз. Последний привет. Солнце закатилось, но его призрак тлел над горизонтом, как медленно обрастающие пеплом угли догоревшего костра.

Герлоф поставил на табуретку рядом с раскладушкой две маленькие чайные свечи в стеклянных подсвечниках, чтобы ночью не искать.

Медленно, покряхтывая, вытащил улитки слухового аппарата, выключил батарейки, улегся на раскладушку и закрыл глаза. Хорошо. Как будто он зачалил свою лайбу в каком-то диком заливе и пошел в каюту. Такая же узенькая койка, такая же близость к Создателю, такой же мир и покой в душе. Если ночью подует ветер, он обязательно проснется – профессиональная привычка, которая в обычной жизни совершенно не нужна.