Призрак кургана - Страница 64

Боксер – их спасение. Правда, никто не знает, надолго ли он у них. В других бригадах сами тянут волокуши, а бревна потяжелее – на катках.

Работают они в полную силу, но до нормы все равно не дотягивают. Чтобы выполнить норму надо, чтобы деревья сами падали на землю, причем десятками. Вообще-то их семеро в бригаде, но двое заболели, а одного посадили в изолятор – сказали, гнал туфту.

Поваленные стволы лежат на земле, сучья обрублены – деревья «обессучены», как говорит Гриша. Влад, Гриша и Арон самодельными рычагами поднимают их на волокушу, а Свен крепит цепью, чтобы не свалились на ухабах. Гриша крякает и стонет после каждого бревна. Все это они проделывают в тысячный раз.

Арон работает механически, как автомат. Перед глазами у него стоит солнечный берег в Рёдторпе. А шорох хвои в кронах напоминает журчание волн между камнями. Песок мягкий и теплый, можно купаться сколько хочешь.

– Арон, – тихо произносит Свен и возвращает Арона в ледяной мир тайги.

Он поворачивается и видит, что Свен возится у цепи.

Бревна начинают шевелиться.

– Spring] – кричит Свен по-шведски. – Беги!

Влад по-прежнему стоит около волокуши, но Арон уже понял, что сейчас произойдет, и отпрыгнул назад. Цепь разошлась, бревна пришли в движение.

– Влад!

Но он и сам не успел. Первое бревно валится с волокуши, и он получает чудовищной силы удар в плечо, а потом в лицо.

Он падает на землю, но боли не чувствует. Только огромную тяжесть придавившего его ствола, ледяную враждебность грубой, шершавой коры. Краем глаза замечает, как бревна медленно валятся с волокуши и катятся по склону, подпрыгивая и набирая скорость, плюща все на своем пути, как мельничные жернова.

Откуда-то сквозь глухой грохот прорвался отчаянный вопль Гриши и ржание Боксера. И тот, и другой, судя по всему, уцелели.

Но не Влад. Влад лежит у самой волокуши, придавленный бревном. Владимир с Украины, в новой телогрейке и кожаной, на меху, шапке.

Арон не видит его, но знает – Влад не мог уцелеть. Он стоял у самых саней.

Боль захлестнула, он потерял сознание, и в последнюю секунду его охватило тихое блаженство, словно он погрузился в теплое, ласковое море.

…Арон… Арон… Арон…

Из омута беспамятства всплыл голос, тонкий, как комариный писк.

Ему поначалу показалось, что звенит в ушах, но имя его повторялось раз за разом, все настойчивей и настойчивей.

…Арон… Арон… Арон…

Арон открыл глаза. Он лежит на чем-то мягком, но это не постель. Он лежит в снегу, а над ним нависает огромная тень.

– Арон! Ты меня слышишь?

Свен. Голос его дрожит от возбуждения.

– Сейчас или никогда! Другого такого случая не будет!

Свен наклоняется к нему и пытается поднять. Сломанные ребра отдаются невыносимой болью.

– Оставь меня, – хрипло цедит Арон.

– Надо торопиться, Арон! Я отослал Гришу за помощью. Скоро сюда придут, у нас нет ни минуты!

Он торопливо стаскивает с Арона одежду.

Арон уже не слушает его. Его начинает рвать, и каждый спазм отдается нестерпимой болью во всем теле. Он даже не чувствует, что лежит голый в снегу…

Арон очнулся. Слабый свет. Он лежит на койке.

– Владимир Шевченко?

Он с трудом поворачивает голову. Пожилая медсестра – тощая, с бледным отечным лицом. Тоже из зэков. Но ей повезло больше: она, по крайней мере, работает в помещении.

И глаза дружелюбные. Лаже улыбается. Чему тут улыбаться?

Он потом не мог вспомнить, ответил ли он на ее вопрос, или кивнул, или промолчал.

– Попал ты, сынок… Правая нога сломана, плечо вывихнуто… спасибо, доктор вправил. Ребра переломаны, нос… Но все равно тебе повезло. А напарник твой…

– Кто?

Она подносит к его губам поильник с горячим чаем:

– Иностранец… Шведский паренек. Бревна по нему прошли… как танк. Размозжило в лепешку.

Влад. Арон с большим трудом заставил себя промолчать.

– Придется тебе полежать здесь. – Она в последний раз улыбается и выходит из больничного барака.

Преодолевая боль, Арон поднимает руку. Лицо его на ощупь неузнаваемо: распухшее, в грубых корках запекшейся крови. Чужое лицо.

На правой голени наложена шина из двух деревянных планок, скрепленных проволокой. На левой ноге валенок, но это не его валенок. Это валенок Влада. И нижнее белье тоже Влада.

Все это сделал Свен. Он намеренно отпустил цепь. Арон сам виноват – нечего было ворон ловить, Свен же крикнул ему: «Беги!»

Из подозрительного иностранца Арон превратился в советского паренька Влада. Мелкого уголовника. Лаже не уголовника, а так, неразумного юношу, слегка оступившегося на жизненном пути. Полумаешь – украл полбуханки хлеба.

Кто-то рядом натужно кашляет.

Арон с трудом поворачивает голову и видит, что он не один в переполненном больничном бараке. Кроме него, еще человек тридцать.

Очень тесно, но под потолком висит лампа, стоят несколько буржуек. Тепло.

И белье… не сказать чтобы очень уж чистое, но – белье! Простыня] И клопов вроде нет. И чай по вкусу похож на настоящий, не то неизвестно на чем настоянное пойло, которое давали в бараках.

Про это ему рассказывали. Если человек умирает от голода и холода – это естественно, никто и внимания не обращает. Но несчастный случай на работе – это грубое нарушение техники безопасности, особая отчетность. За это охрану могут и наказать, поэтому аля пострадавших на работе стараются создать более или менее человеческие условия.

Странно.

Влад погиб, но в рай вместо него попал Арон.

Лиза

С утра она чувствовала себя довольно скверно. Слабость, тошнота, дрожь во всем теле, хотя температура нормальная.