Призрак кургана - Страница 62

Буквы он выучил еще на канале, хотя это было нелегко: много незнакомых, а знакомые выглядят так же, как шведские, но произносятся по-другому С грамотностью было так себе, но дело потихонечку шло. Он писал русские слова шведскими буквами, а Влад – то же слово по-русски. Арон сравнивал и пытался запомнить.

За три года он вполне овладел разговорным русским, по-шведски говорил только со Свеном, да и то все реже и реже. И читал почти свободно.

Однажды Влад раздобыл где-то свежую луковицу и щедро поделился с Ароном.

Он рассказал, что видел, как увели Макса Хингли. Люди в серых шинелях, тайная полиция. НКВД. Они работают по ночам.

– Потому что он иностранец.

Арон замер:

– И что?

– Они считают, что все иностранцы – шпионы.

Они молча жевали лук.

– Я не шпион.

– А ты уверен? – Влад улыбнулся и придвинулся поближе. – Вам надо получить советское гражданство. И тебе, и Свену. Раздобыть паспорта. И тогда, если вас выпустят отсюда, вы свободны как ветер. Если выпустят.

– Мы не хотим гражданства. Мы хотим домой.

Влад понимающе кивнул:

– Сначала отсюда надо выбраться. А потом можете ехать домой.

– Да… но как?

– Как-как… а вот так. Возьмите паспорта у тех, кому они не нужны.

– Как это? Паспорта нужны всем. – Арон не понял, что хотел сказать Влад.

– Всем-то всем… но фитилям они не нужны.

Фитили… те, кто доживает последние дни. Вот-вот погаснут, как фитиль керосиновой лампы. Еще их называли доходягами.

Арон задумался.

В этот же вечер он поговорил со Свеном. Дождался темноты, пока все заснут, и пересказал советы Влада.

По-шведски, конечно.

– И что он предлагает? Украсть… украсть советский паспорт? Чтобы стать гражданином, надо воровать?

Арон кивнул…

– Воровать… У кого? У трупов? Зачем фитилям паспорта?

Они замолчали, прислушиваясь к тяжелому храпу. Казалось, что храпят не люди, а весь барак – деревянные стены, дощатый занозистый пол, покосившиеся скрипучие двери.

Герлоф

Допрос закончился. Все поднялись с мест. Поднялся и Герлоф, медленно, с покряхтыванием – отчасти ему и в самом деле было трудно, но главным образом потому, что таков его план: задержаться немного. Во время допроса он не сказал ни слова, но не сводил глаз с Кента Клосса. Теперь, когда все кончилось, владелец «Эландика» улыбался, будто выиграл важный теннисный матч.

Герлофу почему-то очень захотелось стереть с его физиономии эту улыбку.

– Кстати, – сказал он, – вчера мимо Стенвика буксировали землечерпалку… это к вам, в «Эландик»?

– Ла… очень много ила на дне накопилось, пора заняться.

– В гавани?

– Точно так, – улыбнулся Кент, почти не слушая, и демонстративно посмотрел на часы.

– Ла… во время войны там был один узенький пирс для пароходиков с континента, а теперь настоящая грузовая гавань.

Кент хотел было выйти из-за стола, но Герлоф своей палкой загородил ему выход:

– И вы пользуетесь этой гаванью?

Кент пожал плечами:

– Гавань и гавань. Укрепили старый пирс, и всех дел.

– Но вы содержите его в порядке, да?

– Ла… иногда, чаще по весне, подгоняем землечерпалку. Заиливается довольно быстро.

– А там, что, мелко?

– Несколько метров. Три или что-то вроде этого.

Герлоф показал тростью на оставшийся на столе снимок «Офелии»:

– Как раз для нее… У нее осадка два с небольшим. Вполне могла стоять у грузового пирса в «Эландике».

Кент Клосс словно проснулся и внимательно посмотрел на Герлофа.

– Смотрите… в Боргхольме никто ее не видел. А здесь вокруг такие меляки, что ее нигде не зачалишь, кроме разве что в вашей гавани.

Клосс промолчал. Сесилия Сандер, до этого молча возившаяся со своими записями, заинтересованно подняла голову.

– «Офелия»? – спросила она, глядя на Кента. – Это была ваша баржа?

Она так подчеркнула это притяжательное местоимение «ваша», что Кент энергично замотал головой.

– Нет, – сказал он решительно. – Не наша. Не совсем.

– Как это понимать? А поточнее? Что значит «не совсем»?

– Не совсем – значит, совсем не наша. Но вполне возможно, что мы ее арендовали. – Кент опустил голову и задумался. – Я видел какую-то посудину в гавани во время праздников, но названия не помню. Мы арендовали часть грузового трюма на какой-то барже, это я знаю точно.

– Аля какого груза?

Кент Клосс внимательно рассмотрел ногти – сначала на левой руке, потом на правой.

– Аля… продуктов питания.

– Аля рыбы, – уточнил Герлоф.

– Вот именно, рыбы. – Кент посмотрел на Герлофа чуть не с благодарностью за подсказку – Замороженная рыба для наших ресторанов. Разгрузились они в канун праздников и снялись с якоря.

– Вы были в контакте с капитаном?

– После разгрузки – нет. – Кент непринужденно пожал плечами, но Герлофу показалось, что не очень-то и непринужденно. Клоссу похоже, не так легко давалась эта непринужденность. – Грузом занялись наши повара. Я, честно говоря, впервые увидел капитана Херберга на вашем снимке. Вы спросили насчет контакта с капитаном… единственный контакт – телефонный номер фирмы в Гамбурге.

– А судовой журнал «Офелии»? Вы его видели?

– К сожалению…

Сандер черкнула что-то в своем блокноте. Чувствовалось, что она не удовлетворена ответами Клосса.

А еще меньше – Герлоф.

Рыбу везут в трюме из-за границы… Выглядит логично, праздник, рестораны… но так ли все просто?

Он посмотрел в окно. Юнас на веранде разговаривал с каким-то мужчиной в пиджаке. Тот был очень серьезен и время от времени поглядывал на виллу, где задержалась следователь. Наверняка отец Юнаса, Никлас.